Творчість

В  Самом  Начале  Земля  была  бескрайней  и  унылой  равниной,  разлученной  с небом  и  с  серым  соленым  морем, и  окутанной  сумрачным  покровом.

«Тропы песен» – словно эпизод из жизни. Без начала и конца. Ощущение такое, словно прочел главу из книги. Брюс Чатвин путешествует по Австралии. Но книга начинается не с аэропорта, прибытия или чего-то подобного. Начинается со встречи с Аркадием – австралийцем, чьи родители после Второй Мировой эмигрировали на Южный континент.

Мне читалось легко. Чатвин подает факты, позволяя читателю самому сделать оценку, поразмышлять. Описывает разные ситуации, людей, события, с которыми сам сталкивался. Параллельно в повествование вплетаются воспоминания автора о других странах, где он побывал ранее. Немного напомнило произведения Экзюпери. Только позитива больше. Без оценок, но Чатвин как бы на все происходящее смотрит с улыбкой и воспринимает, как интересное приключение. Застрять на три недели в глуши или встретиться со старейшинами племени - все принимается с интересом.

Сама книга – об аборигенах Австралии, которые привыкли вести кочевую жизнь. Только вот правительство страны посадило их в деревни и запретило переселяться с места на место. Но за всю свою историю огромное количество племен обходили Австралию вдоль и поперек. А там, где прошли их Предки, – идут тропы, Сновидения. А на них – священные места: там кушала Ящерица, здесь пробегал Гигантский кенгуру, а тут – место вечного сна Бандикута. И все эти места, дороги – воспеты песнями. Вся Австралия – воспета. Пока земля не воспета - ее не существует, как верят аборигены. Чатвин пытается изучать песни аборигенов, узнает их традиции, видит их Сновидения (на картинах или пьесах, так и материально – в долинах, холмах).

Красной нитью через всю книгу идет тема кочевничества как единственно правильного и инстинктивного способа жить. Сначала в легкой форме, разными историями, понемногу подводя к своей точке зрения. Но где-то с середины книги начинается поток воспоминаний. А вместе с ними попытки научно доказать, что жить на одном месте – вредно для здоровья, и физически, и психически, что кочевники всегда мирные народы, а оседлые – агрессивны. Но, если обратиться к истории, то воевали, как те, так и другие. Им всем нужны новые земли. Кому – для пастбищ, а кому – для постройки городов и выращивания растений.

Но дальше – больше. Начинается моя «любимая» религиозная тема. Каин и Авель, Вавилонская башня… И все это вплетается в ту же идею – что кочевать необходимо.

После этого к книге не хотелось возвращаться. Хотя в начале читала с удовольствием. Благо, что вскоре эти философско-религиозные проповеди закончились, и дальше пошло повествование в том стиле, с которого  и начиналась книга.

Читая «Тропы песен» все время пыталась представить, что мог думать, ощущать, переживать, читая книгу, Боуи. В итоге  предположила, что Дэвида заинтересовала идея кочевничества, ведь он сам объездил мир не раз, жил в разных странах. 

Вещи вселяют в людей страх: чем больше у них вещей, тем больше  им  приходится  бояться.  Вещи  имеют  свойство  приклепываться  к  душе человека, а потом диктовать ей, как нужно поступать.

А эта идея как-то шла в разрез с увлечением Боуи коллекционировать произведения искусства, книги, винил, свои собственные костюмы, гитары. Хотя, может, именно потому было принято решение продать все экспонаты. Возможно, он сам так хотел.

Часто возникало ощущение, что еще чуть-чуть – и пойму. Пойму то, что взял с этой книги Дэвид. Конечно же, это невозможно. В его мозгу при чтении начинали двигаться винтики, шурупчики, создавая новые образы и идеи, сопоставлялось с опытом и знаниями. А потом появлялось что-то очень оригинальное и необычное.

Еще один момент, который мог понравиться Дэвиду, – изучение народов, уважение к их истории, культуре, традициям. Да, они другие, иногда их сложно понять. Но это не значит, что эти люди хуже, потому что живут не так, как привыкли мы. Ведь Дэвид сам любил проникать в суть вопросов, изучать людей, города, страны…

 А  может  быть,  размышлял  я,  наша  потребность  в  развлечении,  наша одержимость  новизной,  является  по  сути  инстинктивным  побуждением  к  миграции, сродни инстинкту, просыпающемуся по осени у птиц?

Что же взяла для себя я из этой книги? Для начала скажу, что совсем не жалею о времени, затраченном на «Тропы песен». Было приятно узнать, что многие люди, ученые действительно считают, что отправляться в путешествия – полезно и важно. В этом я никогда не понимала домоседов, которые никогда не выезжали за предел своего города или района, которые даже свой город или деревню совсем не знают. Путешествия открывают мир, дарят новые знакомства, прочищают мозги, дают огромную психологическую энергию и - физическую усталость. Но, когда выспалась после поездки, ощущаю себя заново родившейся.

Роберт Бертон  –  оксфордский преподаватель, домосед и книгочей,  –  употребил изрядное количество времени и  ученого рвения на то, чтобы доказать: странствия  – не  проклятье,  а  средство  исцеления  от  меланхолии  –  иначе  говоря,  от  уныния, которым чревата оседлая жизнь.

Но все же я далека от мысли, что нужно все бросить и скитаться по миру с одним рюкзаком за плечами. Ведь после далекого странствия, где увидела много чего нового и интересного, приятно вернуться домой, где тебя любят и ждут. Где можно развалиться на кровати и спокойно выспаться, а потом вдоволь поесть вкусной пищи.

Нет такой вещи, как  «военное преступление»! Сама война  – уже преступление.

Эти слова очень затронули меня. В связи с войной в моей стране.

Люди  суть  порождения  своих  обстоятельств,  и  всё,  что  они  говорят,  думают или  делают,  обусловливается  обучением.  Детям  наносят  глубокие  травмы происшествия, случившиеся в раннем детстве, народам  –  переломные моменты в их истории.

Как-то на сессии по психодраме мы раскладывали группой вот такие травмы народа. Первая Мировая, революция, коллективизация, Голодомор, Вторая Мировая, репрессии, Чернобыль, развал Союза, кризис 90-х... Война сейчас. И это все мы несем в себе, и будем передавать своим детям. У каждого народа своя история. Именно из таких травм формируется менталитет, традиции и даже – язык.

Одно  из  распространенных  заблуждений  –  это  что  мужчины  странники,  а женщины  –  хранительницы дома и очага. Конечно, может,  оно и так, но женщины  – прежде  всего  хранительницы  преемственности:  если  очаг  переезжает,  они переезжают вместе с ним.